Развод. Тот, кто меня предал (СИ). Страница 2

Возвращаюсь в комнату, залпом выпиваю из мини-бара бутылку воды, присасываюсь ко второй бутылке и сажусь на развороченную кровать.

Веду щеткой по волосам, расчесывая мокрые пряди, и смотрю в одну точку прямо перед собой.

Надо подать заявление в ЗАГС на расторжение брака. Интересно, что для этого нужно? Со мной только мои документы, свидетельство о браке осталось в квартире Мирона.

Что там дальше? Детей у нас нет. Примирение невозможно. Интересно, смогут нас развести одним днем?

Имущество.

Мне ничего не нужно от него. Никогда не были нужны его деньги или статус, только он сам.

Глупая, наивная. Я всегда любила его. Он стал моим первым мужчиной, и я думала, что будет последним.

Я влюбилась в него с первого взгляда. Еще бы. Он классический мажор. Высокий, темноволосый, с шикарной фигурой, соблазнительной улыбкой и ямочками на щеках. Смотрела на него снизу вверх и переживала о том, что я невидимка для него.

Всегда невзрачная, серая, тихая.

А он заметил. Заметил и сразу же забрал меня себе. Сначала я думала, это или спор, или игра, или черт знает что. Но он доказывал мне свои чувства, окутал заботой, лаской.

Потом скромная свадьба и счастливая (как я тогда думала) жизнь. Не все сказки заканчиваются хеппи-эндом. Так бывает. Надо просто это принять.

Принять то, что теперь моя жизнь изменится на сто восемьдесят градусов.

И я это принимаю. Не знаю, что произошло со мной, но я не чувствую ничего. Слезы, истерика? Даже напиться не хочется. Ничего не хочется.

Снова проваливаюсь в сон, а наутро собираю вещи, сдаю номер и еду на вокзал. Покупаю билет и сажусь в автобус.

Вообще у меня есть автомобиль. Маленькая уютная «Ауди». Ее купил Мирон — подарок на мой прошлый день рождения. Мне ничего не нужно от него, и этот автомобиль тоже не нужен.

Ничто не должно напоминать мне о муже. Бывшем муже.

Несколько часов — и знакомый, родной городок. Такси до родительского дома, и вот я тут. У калитки меня встречают мать с отцом. По их озадаченным и встревоженным лицам я вижу, что они знают.

— Господи, дочка, — мама подбегает и обнимает меня, крепко сжимая в объятиях, — прозрачная совсем! Одни глазюки остались.

Отец хмурится, смотрит недовольно на меня.

— Приезжал муж твой, — басит он и почесывает бороду.

Я замираю в маминых объятиях. Нет, я не готова видеться с Мироном. Не сейчас.

— Успокойся, — отец говорит чуть мягче, — разминулись вы с ним. Уехал с час назад.

— Он ничего толком не объяснил, попросил позвонить, если ты появишься. Ритуль, что у вас случилось? — голос у мамы дрожит, глаза на мокром месте.

— Так, дамы, — перебивает отец, — а ну-ка быстро в дом. Нечего соседям на радость представление устраивать.

В доме мама проводит меня на кухню, усаживает за стол, а сама начинает выставлять еду. Папа достает домашний коньяк и наливает себе рюмку.

— Тебе налить? — спрашивает он.

Я не помню, когда ела последний раз. Кажется, больше суток назад. Если сейчас выпью алкоголь, меня просто развезет на родительской кухне, поэтому я отрицательно качаю головой.

— Начинай рассказывать, — бросает папа. Садится напротив, махнув рукой, выпивает рюмку не закусывая.

— У Мирона другая женщина, и я от него ушла.

— Так и знал. Предупреждал я тебя, Люд, что ничем хорошим этот брак не закончится, — говорит матери и устало вздыхает, и глядит на меня с жалостью.

О нет, только не это… Опускаю голову и смотрю в тарелку с едой. Аппетита нет совершенно, но я через силу беру вилку и накалываю на нее кусочек мяса.

— Приехал к нам, дерганый какой-то. В дом залетел, по комнатам побежал. Я сразу понял, что херня у вас какая-то творится, дочь, — папа недовольно качает головой. — Еле отправил его отсюда. Вот никогда мне не нравился твой Епифанов.

Отец наливает рюмку и одним махом опрокидывает ее в себя.

— Пап, пожалуйста, папочка, остановись.

Мама, чувствуя мои переживания, кладет руку на локоть мужа, и тот сразу смягчается:

— Что делать-то будешь, Ритуль?

— Жить, — пожимаю плечами и через силу проталкиваю в горло кусок мяса.

А что еще мне остается.

Вечер наступает как-то слишком быстро, а на меня снова накатывают дичайшая усталость и апатия, поэтому я иду спать.

Но, едва я укладываюсь в кровать, приходит бессонница, и я переворачиваюсь на спину, начинаю наблюдать за тенями на потолке.

Я не понимаю, что со мной. Организм сам себя защищает от потрясения, поэтому ввел меня в состояние анабиоза? Я не хочу есть, я не хочу говорить, я не хочу плакать. Где мои слезы? Почему так?

Возможно, если я выплачу все, то смогу поскорее избавиться от боли? Напрягаю глаза, пытаюсь выдавить слезинку, но все тщетно. Встаю и на цыпочках, чтобы не разбудить родителей, крадусь в ванную. Смотрю на свое отражение.

Мамочка моя.

Кто это? Черные мешки под глазами, щеки впали, губы сухие, обветренные. Волосы — не волосы, а круглая пушистая шапка. Я оставила в квартире Мирона все свои дорогущие средства для укладки пушистых волос. Стоило только вымыть голову пару раз дешевым гостиничным шампунем — и вуаля, я вернулась на несколько лет назад, во времена, когда ухаживать за своей шевелюрой мне было не по карману.

Стараюсь не думать о том, как и на что буду жить дальше. Зарплата детского психолога небольшая, но, если экономить, должно хватить на съем скромного жилья и продукты. Пальто. Точно. Нужно купить теплое пальто, иначе я окоченею в октябре в тонком плаще.

А еще теплые вещи. Все мои теплые вещи остались в квартире Мирона. Бог с ними, наскребу денег, куплю новые. Мне не впервой одеваться на рынке, разберусь.

Возвращаюсь в спальню и кое-как засыпаю, но посреди ночи просыпаюсь от криков:

— Рита! Я знаю, ты слышишь меня! Нам надо поговорить!

Мой муж.

Как только я узнаю его голос, внутри больно рвется струна.

— Мирон, я сказал тебе — иди откуда пришел по добру по здорову, — гудит бас отца, — Рита поговорит с тобой, когда посчитает нужным.

Поверх теплой пижамы накидываю старый халат, который носила еще когда училась в университете, и выхожу в коридор. Жмурюсь от яркого света.

В дверях дома стоит Мирон. Непривычно видеть его таким — в спортивных штанах, с отросшей щетиной. Он, увидев меня, замирает и сканирует взглядом мою фигуру. Вижу, как он сцепляет сильнее зубы, желваки начинают ходить.

— Рит! — рвется ко мне, но мимо отца не так просто пройти.

Он у нас двухметровый бородатый медведь — хватает Мирона за плечи и не пускает в дом. Муж тоже немаленький, пытается вырваться, завязывается перепалка. Рядом суетится мама, причитает, заламывает руки.

— Пап, успокойся, прошу, — подхожу ближе.

Стараюсь вести себя сдержанно, но внутри все начинает дрожать:

— Я поговорю с ним. В конце концов, это придется сделать рано или поздно.

— Уверена? — отец хмурится.

Нет, я не уверена. Но знаю точно, что разговор неизбежен.

— Да. Мы поговорим на улице.

Отец выпускает Мирона, а тот в свою очередь недовольно проходится по мне взглядом, задерживаясь на босых ступнях. Я же надеваю кроссовки, в которых приехала, и мельком смотрю на себя в зеркало.

На голове одуван, на плечах застиранный розовый халат в цветочек, из-под него торчат фланелевые пижамные штаны, на босых ногах кроссовки.

Ну и жуть.

Прохожу мимо замершего на пороге Мирона и выхожу на улицу, вдыхаю полную грудь кислорода.

— Идем в машину, на улице холодно, — слышу позади себя нервное.

Не оборачиваясь, выхожу через калитку и сажусь в машину мужа. Рядом на водительское кресло опускается Мирон, заводит автомобиль и трогается.

Глава 3. Принятие

Просыпаюсь на заре. Даже не открывая глаз, знаю, что ее нет рядом.

Сажусь на кровати и тру глаза, озираясь по сторонам. Чемодана Риты нет. Выхожу в гостиную, следом на кухню. Никого. Ушла.